Ребенок и компьютер.

МЕДИА-НАСИЛИЕ: ДЕТЯМ ПРИВИВАЮТ СТРАСТЬ К УБИЙСТВУ.

Подполковник в отставке Дэвид Гроссман написал в соавторстве с Глорией де Гаэтано книгу под названием «Не учите наших детей убивать. Объявим поход против насилия на телеэкране, в кино и компьютерных играх» (Нью-Йорк, «Рэндом Хауз», 1999). Услышав выступление полковника на конференции «Шоковое насилие», которую спонсировала Ассоциация психологов Нью-Джерси, корреспонденты еженедельника «ЭИР» Джеффри Стейнберг и Деннис Спид взяли у него интервью. Бывший рейнджер американской армии, подполковник Гроссман теперь проводит подготовку военных, полицейских и медиков для отрядов службы спасения, которые действуют по всей стране. Он был профессором Арканзасского университета, а сейчас возглавляет группу специалистов, занимающуюся изучением психологии убийства.

Интервью печатается в сокращении.

Стейнберг: Давайте начнём с Вашей новой книги с довольно вызывающим названием – «Не учите наших детей убивать». Пожалуйста, расскажите немного о ней и о том, что Вас побудило за неё взяться.

Гроссман: Для этого надо сперва вспомнить моей первой книге. В ней речь шла о том, как сделать убийство психологически более приемлемым… не для всех, конечно, а для военных. В конце же была небольшая главка, в которой говорилось, что методики, использующиеся в армии для обучения солдат, сейчас растиражированы безо всяких ограничений для детской аудитории. Это вызвало тогда очень, очень большой интерес. Книгу стали использовать в качестве учебника по всему миру: и в силовых ведомствах, и в армии, и в миротворческих программах.

Ну, а потом я вышел в отставку и вернулся домой. Это было в феврале 1998-го. А в марте того же года в нашем городке двое мальчишек, одиннадцати и тринадцати лет, открыли пальбу и поубивали 15 человек. А я тогда как раз проводил тренинг в группе психиатров, и меня попросили поучаствовать в допросе учителей. Так сказать, по горячим следам, спустя всего 18 часов после того, как они оказались в эпицентре самого массового убийства в школе за всю историю Америки.

В результате я понял, что молчать больше нельзя, и выступил на нескольких конференциях, посвящённых вопросам войны и мира. А потом написал статью «Наших детей учат убивать». Её удивительно хорошо восприняли. Как раз сегодня мне сообщили по электронной почте, что в Германии разошлось 40 000 экземпляров этой статьи на немецком языке. У нас она была напечатана в таких известных изданиях, как «Christianity Today» («Христианство сегодня»), «Hinduism Today» («Индуизм сегодня»), «U.S. Catholic» («Католики США»), «Saturday Evening Post» и переведена на восемь языков. Прошлым летом одной лишь «Christianity Today» разошлось 60 000 экземпляров. Подобные вещи свидетельствовали, что люди открыты для обсуждения данной темы.

Поэтому я замыслил новую книгу, пригласив к соавторству Глорию де Гаэтано, одного из ведущих экспертов в данной области. Спустя год, когда произошло массовое убийство в школе Литтлтона, книга уже была готова, и мы как раз искали издательство, которое бы её напечатало. И поскольку интерес к нашей теме внезапно подскочил, нам удалось заключить договор с «Рэндом Хауз» [3]. Книга вышла в твёрдом переплёте, за три месяца, с октября по декабрь, было продано 20 000 экземпляров – не такой уж плохой результат…

Стейнберг: В первой главе Вашей книги недвусмысленно даётся понять, что все сколько-нибудь серьёзные медицинские и прочие исследования, проведённые за последние 25 лет, свидетельствуют о тесной связи показа насилия в СМИ и роста насилия в обществе. Вы не могли бы рассказать об этом подробней?

Гроссман: Тут важно особо подчеркнуть, что речь идёт именно о зрительных образах. Ведь письменная речь ребёнком до восьми лет в полном объёме не воспринимается, она как бы отфильтровывается рассудком. Устная речь начинает по-настоящему восприниматься после четырёх лет, а до этого кора головного мозга фильтрует информацию прежде, чем она дойдёт до центра, заведующего эмоциями. Но мы-то говорим о зрительных образах насилия! Их ребёнок в состоянии воспринять уже в полтора года: воспринять и начать подражать увиденному! То есть в полтора года агрессивные зрительные образы – неважно, где появляющиеся: на телеэкране, в кино или в компьютерных играх – проникают через органы зрения в мозг и непосредственно попадают в эмоциональный центр.

Потрясает состав исследовательских групп. В конце книги мы в хронологическом порядке перечисляем открытия в этой области. Данным вопросом занимались Американская Ассоциация Медиков (АМА), Американская Ассоциация Психологов, Национальный Институт Психического Здоровья и так далее, и тому подобное. Есть обширное исследование ЮНЕСКО. А на прошлой неделе я раздобыл материалы Международного Комитета Красного Креста, свидетельствующие о том, что повсеместно распространившийся культ насилия – особенно жуткие, варварские методы ведения современной войны – прямо связан с пропагандой насилия в средствах массовой информации. В исследовании, которое было проведено в 1998 году в рамках ЮНЕСКО, также говорилось, что насилие в обществе подпитывается насилием в СМИ. Накопленные данные настолько убедительны и их так много, что спорить с ними всё равно, что доказывать, будто бы курение не вызывает рака. Однако находятся бесстыжие специалисты – в основном, проплаченные теми же СМИ – которые отрицают очевидные факты. На заключительном заседании конференции в Нью-Джерси, где присутствовали вы с Деннис, вдруг один такой тип встал и заявил: «А вы не можете доказать, что насилие на экране ведёт к росту жестокости в обществе. Это неправда, таких доказательств нет!»

Напомню, что конференцию проводила Ассоциация Психологов Нью-Джерси, филиал Американской Ассоциации Психологов, центральный совет которой ещё в 1992 году постановил, что дебаты на эту тему окончены. А в 1999-ом Ассоциация выразилась ещё определённей, сказав, что отрицать влияние экранного насилия на бытовое – это как отрицать закон земного притяжения. То есть говорить такие вещи в присутствии членов Ассоциации, как сказал этот человек, равносильно тому, чтобы встать на заседании «Бнай Брит» и заявить: «А вы не можете доказать, что Холокост был! Его вообще не было!»

Стейнберг: Да такого «специалиста» нужно было бы сразу лишить диплома!

Гроссман: Совершенно с Вами согласен.

Стейнберг: Теперь немного поговорим о компьютерных «стрелялках». Я был потрясён, узнав из Вашей книги, что компьютерные симуляторы, которые используются в американской армии и в большинстве силовых ведомств, ничем практически не отличаются от некоторых наиболее популярных аркадных игр.

Гроссман: Тут нам придётся сделать небольшой экскурс в историю. Во время Второй Мировой войны вдруг обнаружилось, что большинство наших солдат неспособно убивать противника. Неспособно из-за изъянов военной подготовки. Дело в том, что мы оснастили армию великолепным оружием, однако солдат учили стрелять по нарисованным мишеням. А на фронте таких мишеней не было, и вся их выучка пошла насмарку. Очень часто эти солдаты под влиянием страха, стресса и прочих обстоятельств просто не могли применить оружие. Стало ясно, что солдатам необходимо прививать соответствующие навыки. Мы ведь не сажаем лётчика в самолёт сразу же после того, как он прочитал учебник, и не говорим: «Лети». Нет, мы ему дадим сперва поупражняться на специальных тренажёрах. Даже во Вторую Мировую войну уже существовало множество тренажёров, на которых пилоты подолгу отрабатывали технику полёта. Соответственно, возникла потребность в создании тренажёров, на которых солдаты учились бы убивать. Вместо традиционных мишеней нужно было использовать силуэты человеческих фигур. Такие тренажёры оказались чрезвычайно эффективными. В последние годы стало понятно, что даже необязательно выезжать на стрельбища. То есть, конечно, полезно пострелять из настоящего оружия, но это слишком накладно: тут и расход свинца, и экологические проблемы… Для стрельбищ нужно много земли, много денег. Зачем, если можно использовать симуляторы? Вот армия и перешла на них. Морская пехота получила лицензию на право использовать в качестве тактического тренажёра игру «Дум». В сухопутных войсках взяли на вооружение «Супер-Нинтендо». Помните, была такая старая игра в утиную охоту? Мы заменили пластмассовый пистолет пластмассовой штурмовой винтовкой М-16, а вместо уток на экране появляются фигурки людей.

Теперь у нас по всему миру несколько тысяч таких тренажёров. Они доказали свою эффективность, В данном случае наша цель – научить солдат правильно реагировать на угрозу. Ведь если они не смогут открыть огонь, запаникуют, то могут произойти страшные вещи. То же самое относится и к полицейским. Поэтому я считаю такие тренинги полезными. Раз мы даём солдатам и полицейским оружие, мы должны научить его применять.

Впрочем, по этому поводу в обществе нет единодушия. Некоторых людей шокируют репетиции человекоубийства, даже когда они производятся солдатами и полицейскими. Что уж тогда говорить о неограниченном доступе детей к таким симуляторам? Это куда ужасней!

Когда разбиралось дело Маквея, меня пригласили в качестве эксперта в правительственную комиссию. Защита пыталась доказать, что это служба в армии и война в Заливе превратили Тимоти Маквея в серийного убийцу. На самом же деле всё было с точностью до наоборот. По данным Бюро Судебной Статистики, ветераны войны попадают в тюрьму гораздо реже, чем не-ветераны того же возраста. Что немудрено, ведь у них срабатывают серьёзные внутренние ограничители.

Спид: Какие?

Гроссман: Во-первых, мы сажаем за такие тренажёры взрослых людей. Во-вторых, в армии царит суровая дисциплина. Дисциплина, которая становится частью твоего «я». А тут симуляторы убийства даются детям! Для чего? Только для того, чтобы научить их убивать и привить им страсть к убийству.

Нужно иметь в виду и следующее обстоятельство: навыки, полученные в стрессовой ситуации, потом воспроизводятся автоматически. Раньше, когда у нас ещё были револьверы, полицейские ездили на стрельбища. Из револьвера можно было сделать за один раз шесть выстрелов. Поскольку нам неохота было потом собирать с земли стреляные гильзы, мы вытаскивали барабан, ссыпали их в ладонь, клали в карман, перезаряжали револьвер и стреляли дальше. Естественно, в настоящей перестрелке так делать не будешь – там не до этого. Но представляете? И в реальной жизни у полицейских после перестрелки карманы оказывались полны стреляных гильз! Причём ребята понятия не имели, как это получилось. Учения проходили всего два раза в год, и полгода спустя копы автоматически клали пустые гильзы в карман.

А ведь дети, играющие в агрессивные компьютерные игры, стреляют не два раза в год, а каждый вечер. И убивают всех, кто попадёт в поле их зрения, пока не поразят все цели или не выпустят все патроны. Поэтому когда они начинают стрелять в реальной жизни, происходит то же самое. В Перле, в Падуке и в Джонсборо, – везде малолетние убийцы сперва хотели убить кого-то одного. Обычно подружку, реже учительницу. Но они не могли остановиться! Они расстреливали всех, кто попадался им на глаза, пока не поражали последнюю мишень или у них не кончались пули!

Потом полиция их спрашивала: «Ну, ладно, ты убил того, на кого у тебя был зуб. А других-то зачем? Ведь среди них были и твои друзья!» И дети не знали, что ответить!

А мы знаем. Ребёнок за игрой-стрелялкой ничем не отличается от пилота за авиасимулятором: всё, что в них в этот момент закачивается, потом будет воспроизведено автоматически. Мы учим детей убивать, подкрепляя убийство чувством удовольствия и призами! А ещё учим ликовать и потешаться при виде реалистично изображённых смертей и человеческих страданий. Ужасает безответственность производителей игр, снабжающих детей армейскими и полицейскими тренажёрами. Это всё равно, что дать в руки каждому американскому ребёнку по автомату или пистолету. С точки зрения психологии – никакой разницы!

Спид: А помните шестилетнего убийцу из Флинта, в штате Мичиган? Вы написали, что это убийство было противоестественным…

Гроссман: Да. Желание убить возникает у многих, но на протяжении всей истории человечества на это оказывалась способным лишь крошечная горстка людей. Для обычных, здоровых членов общества убийство противоестественно. Скажем, я – рейнджер. Но мне не сразу дали в руки М-16 и перевели в разряд суперкиллеров. На мою подготовку ушло много лет. Понимаете? Нужны годы, чтобы научить людей убивать, привить им нужные навыки и желание этим заниматься.

Поэтому, столкнувшись с детьми-убийцами, мы должны ответить на очень трудные вопросы. Потому что это новое, Деннис. Новое явление! В Джонсборо одиннадцати– и тринадцатилетние мальчишки убили пятнадцать человек. Когда этим детям исполнится двадцать один год, их выпустят на свободу. Этому никто не в силах помешать, ведь наши законы не рассчитаны на убийц такого возраста.

А теперь ещё и шестилетка. Они там, в Мичигане, думали, что застраховали себя от неожиданностей, снизив возраст уголовной ответственности до семи лет. Даже семилетние, решили мичиганские власти, пусть отвечают перед законом как взрослые. А там возьми и появись шестилетний убийца!

Ну, а через несколько дней после расстрела во Флинте ребёнок в Вашингтоне достал с верхней полки ружьё, сам его зарядил, вышел на улицу и дал два залпа по гулявшим детям. Когда в полиции поинтересовались, где он научился заряжать ружьё – наверно, думали, что папаша сдуру показал – мальчик простодушно заявил: «Да я от телевизора научился».

А если вернуться к ребёнку из Флинта… Когда шериф рассказал о случившемся его отцу, который сидит в тюрьме, тот ответил: «Я как услышал – меня мороз по коже продрал. Потому что я сразу понял: это мой парень. Потому что мой парень, – добавил он для усиления эффекта, – просто обожал садистские фильмы».

Видите? Совсем крошка, а уже свихнулся от насилия в СМИ. А свихнулся он потому, что отец сидел и смотрел кровавые сцены, радовался, хохотал и потешался над смертью и человеческими страданиями. Обычно в 2, 3, 4 года, да и в 5 – 6 лет дети жутко боятся подобных зрелищ. Но если хорошенько постараться, то к шести годам можно заставить их полюбить насилие. Вот в чём весь ужас!

Во Вторую Мировую войну японцы использовали классический метод выработки условного рефлекса, приучая людей получать удовольствие от вида смерти и человеческих страданий, чтобы потом эти люди могли совершать чудовищные зверства. Японцы действовали в русле учения Павлова: показывали юным, ещё не обстрелянным солдатам жестокие казни, фактически бойню китайских, английских и американских военнопленных. Причём заставляли не просто смотреть, а смеяться, издеваться, глумиться над этими мучениками. А вечером японским солдатам устраивали роскошный ужин, лучший за многие месяцы, поили саке, приводили девиц. И у солдат, как у собачек Павлова, вырабатывался условный рефлекс: они приучались получать удовольствие при виде чужих мучений и смерти.

Наверное, многие читатели Вашего журнала видели фильм «Список Шиндлера». И надеюсь, никто из них не смеялся во время просмотра. А вот когда такой просмотр устроили для старшеклассников в пригороде Лос-Анджелеса, кинопоказ пришлось прервать, потому что дети хохотали и потешались над происхо-дящим. Сам Стивен Спилберг [4], потрясённый таким поведением, приехал, чтобы перед ними выступить, но они и его засмеяли! Может, конечно, это только в Калифорнии так реагируют. Может, они там все с приветом. Но ведь и в штате Арканзас, в Джонсборо, было нечто похожее. Бойня произошла в средней школе, а рядом, за соседней дверью, учатся старшеклассники – старшие братья и сёстры детей, которых изрешетили убийцы. Так вот, по свидетельству одной учительницы, когда она пришла к старшеклассникам и рассказала о трагедии – а они уже слышали выстрелы, видели машины «скорой помощи» – в ответ раздались смех и радостные возгласы.

А девочка из школы «Чэтем» – это тоже в Литтлтоне, по соседству со школой «Колумбина», где произошло очередное массовое убийство, эти две школы враждуют между собой – написала мне, что когда по радио объявили о стрельбе и о том, что есть жертвы, чэтемские ребята прямо-таки зашлись от восторга. Их радостные вопли были слышны на другом конце коридора, в учительской!

Наших детей учат получать удовольствие от чужой гибели, чужих мучений. Наверное, и шестилетку из Флинта уже научили. Держу пари, он тоже играл в агрессивные компьютерные игры!

Стейнберг: Да, об этом сообщалось в новостях.

Гроссман: А знаете, почему я не сомневался насчёт игр? Потому что он сделал всего один выстрел и сразу попал в основание черепа. А ведь это трудно, тут требуется большая меткость. Но компьютерные игры – прекрасная тренировка. Во многих из них, кстати, даются особые бонусы за выстрелы в голову. Пожалуй, лучше всего иллюстрирует мои слова случай в Падуке. Четырнадцатилетний подросток украл у соседа пистолет 22-го калибра. До этого он никогда не занимался стрельбой, а, украв пистолет, немного попалил из него на пару с соседским мальчиком за несколько дней до убийства. А потом принёс оружие в школу и сделал восемь выстрелов.

Так вот, по данным ФБР, для среднестатистического офицера полиции нормальным считается, когда из пяти пуль в цель попадает одна. Маньяк, который прошлым летом проник в детский садик в Лос-Анджелесе, сделал семьдесят выстрелов. Пять детишек пострадали. А этот парень выпустил восемь пуль и ни разу не промахнулся! Восемь пуль – восемь жертв. Из них пять попаданий в голову, остальные три в верхнюю часть туловища. Поразительный результат!

Я обучал техасских рейнджеров, калифорнийских полицейских, патрулировавших скоростные трассы. Обучал батальон «зелёных беретов». И никогда, нигде – ни в полиции, ни в армии, ни в уголовном мире – не было таких достижений! А ведь это не отставной рейнджер типа меня. Это четырнадцатилетний парнишка, до той поры не державший оружия в руках! Откуда у него такая невероятная, беспрецедентная меткость? Причём, как отмечают все свидетели трагедии, он стоял, как вкопанный, паля прямо перед собой, не уклоняясь ни вправо, ни влево. Такое впечатление, что он методично, одну за другой, поражал цели, появлявшиеся перед ним на экране. Как бы играл в свою поганую компьютерную игру!

Это же неестественно: выпустить в противника всего одну пулю! Естественно стрелять, пока противник не упадёт. Любой охотник или военный, побывавший в бою, скажет вам, что пока не подстрелишь первую цель и она не упадёт, на другую не переключаешься. А чему вас учат видеоигры? Один выстрел – одна жертва, а за попадание в голову ещё и бонусы.

Спид: У меня по ходу нашего разговора возник вот какой вопрос. Вы, наверное, слышали о скандале, связанном с «Покемоном». Помните? В 1997 году… Процитирую тогдашний заголовок из «Нью-Йорк Пост»: «Японское телевидение отменило показ…»

Гроссман: Да-да, я читал об этом…

Спид: Во вторник вечером шестьсот детей было доставлено в больницу с эпилептическими припадками после просмотра мультфильма. На следующее утро – ещё сто. Тогда предлагались разные объяснения случившегося, но ни одно не прояснило по-настоящему сути. Что вы об этом скажете?

Гроссман: На сей счёт недавно были сделаны заявления… если не ошибаюсь, Американской Ассоциацией Медиков… Создатели мультфильма использовали мигание разноцветных картинок с такой частотой, которая может вызвать у детей приступ эпилепсии. В этой отрасли сейчас идут активные поиски, на которые тратятся миллиарды долларов. Подбираются частоты, цвета, ритм мелькания кадров – всё необходимое, чтобы поскорее «подсадить» детей на телеиглу. На это брошены все усилия, задействованы все достижения современной науки. Тут они, правда, слегка переборщили и опозорились. Но в меньших масштабах подобные вещи делаются каждый день!

Поделюсь с Вами кое-какими знаниями о телевидении. Нам доподлинно известно, что существует теснейшая связь между пристрастием человека к телевизору и ожирением. Об этом сообщали главные новостные каналы, и никто этого пока не опроверг. В чём тут дело? Во-первых, такой человек становится зависимым от телевидения. Клиповая смена кадров вызывает зависимость, аддикцию. А образы насилия действуют на детскую психику как сильнейший наркотик. Дети не могут от них избавиться, быстро становятся зависимыми.

Теперь про ожирение. Тут фокус не только в том, что человек, прилипший к телевизору, ведёт сидячий образ жизни. Самые творческие, изобретательные, умные люди Америки за огромные деньги убеждают вас и ваших детей, как хорошо переедать. Они подбирают нужные частоты, нужные цвета, нужные экранные образы, чтобы вы накупили побольше сладкого. А это чревато уже не только резким ростом ожирения, но и ростом детского диабета! Он тоже в значительной мере обусловлен телевидением.

Но и это ещё не всё! Есть много данных о влиянии телевидения на развитие анорексии и булимии. Например, на Самоа и в других таких же райских уголках никто не слыхал о таких психических заболеваниях, пока туда не пришло западное телевидение, а с ним – искажённый, извращённый Америкой эталон женской красоты. А как только пришло – тут же появились девочки, которые в буквальном смысле слова морили себя голодом, пытаясь соответствовать американскому стандарту.

Анорексия, булимия, ожирение – таких массовых проблем в детско-подростковой среде раньше не существовало! Это новые факторы нашей жизни.

А есть и совсем ещё неизученное заболевание – синдром гиперактивности с дефицитом внимания. Однако даже те данные, что уже имеются, свидетельствуют о мощном влиянии телевидения на развитие у детей этой болезни. Представьте себе ребёнка, который и так-то плохо умеет фиксировать внимание. А тут ещё телевизор… Что будет с детьми, которые проводят жизнь перед телеэкраном, сидят перед ним, как приклеенные, толстеют… Мозги их забиваются клиповыми образами. А потом в 5 – 6 лет, когда их отдают в школу, учитель начинает что-то объяснять, а дети уже не воспринимают размеренную устную речь, они привыкли к быстрой смене кадров, им хочется нажать на пульт, переключить канал… Всё, они уже необучаемы.

Мы начинаем пичкать их таблетками. Сперва сами усугубляем их состояние, плюём на рекомендации Американской Академии Педиатров, Ассоциации Медиков и прочих компетентных организаций, которые предупреждали нас: «Не делайте этого!» А когда дети слетают с катушек, подсаживаем их на таблетки! Вот и получается кошмар.

Говоря о «Покемонах», мы не сказали самого главного. Да, телевизионщики усиленно манипулируют детским сознанием, специально так подбирая образы, цвета и частоту смены кадров, чтобы превратить телевидение в сильнейшее психоактивное вещество, от которого у детей развивается наркотическая зависимость. Но я хочу особо подчеркнуть, что в основе этой зависимости лежит насилие. Детей пичкают жестокостью, а жестокость, как и никотин, вызывает привыкание. И как у никотина, у неё есть побочные эффекты. Это страхи, повышенная агрессивность и, как следствие, особо тяжкие преступления.

Спид: Похоже, вы не поддались на пропаганду «Инициативы против насилия», активисты которой уверяют, что есть дети с врождённой жестокостью. И что если их вовремя выявить, тогда будет легко находить преступников. В Вирджинии даже начали строить тюрьмы «на вырост», заранее увеличивая число камер в расчёте на будущий прирост численности преступников из этой категории населения.

Гроссман: Я скажу так: может быть, какой-то крошечный процент населения действительно предрасположен к жестокости. Я этого не утверждаю, а просто делаю допущение. Но тогда этот процент не должен меняться с течением времени, из поколения в поколение. Ведь врождённые особенности – это некий стандарт, нечто стабильное, нормальное. Как любые генетические отклонения. Но когда вы видите взрыв насилия, имеет смысл предположить, что появился новый фактор, влияющий на естественный ход вещей. И спросить себя: «Что это за фактор? Какая переменная изменила константу?»

Поймите одну простую вещь: в разговоре о тяжких преступлениях сейчас бессмысленно опираться на статистику смертности. Современные медицинские технологии позволяют с каждым годом спасать всё больше людей. Рана, от которой во Вторую Мировую войну умирало девять человек из десяти, во вьетнамскую кампанию уже не считалась смертельной. Уже тогда девять человек из десяти, получивших подобные ранения, оставались живы. Если бы мы жили, как в 30-е годы прошлого века, когда пенициллин, автомобили, телефон были доступны далеко не всем, смертность от преступлений была бы в десять раз выше, чем сейчас. Лучше анализировать статистику попыток убийства. В этом плане, с поправкой на прирост населения, уровень тяжких преступлений в середине 2000-х возрос по сравнению с серединой 50-х в 7 раз. В последние пару лет он чуть снизился – в основном, за счёт пятикратного увеличения тюремных сроков и успехов в экономике – но всё равно мы в 6 раз чаще пытаемся убить друг друга, чем в 1957 году. И не только мы. В Канаде, по сравнению с 1964 годом, число попыток убийства возросло в 5 раз, а покушений на убийство (у нас такой классификации нет) – в 7. По данным Интерпола, за последние 15 лет число тяжких преступлений в Норвегии и Греции увеличилось почти в 5 раз, в Австралии и Новой Зеландии – почти в 4. В Швеции по той же категории преступлений рост трёхкратный, а в семи других европейских странах – двукратный.

Причём в таких странах, как Норвегия, Швеция и Дания, уровень тяжких преступлений сохранялся неизменным почти тысячу лет! Такого, чтобы тяжкие преступления выросли в 2, а то и в 5 раз, всего за 15 лет, вообще не наблюдалось! Это небывалый случай. Так что обязательно нужно спросить себя, что за новый ингредиент появился в старом «компоте». И понять, что этот ингредиент мы добавили сами. Мы растим убийц, растим социопатов.

В Японии за один 1997 год уровень подростковой преступности вырос на 30%. В Индии за 15 лет количество убийств на душу населения удвоилось. Удвоилось всего за 15 лет! Только представьте себе, что это значит для такой многонаселённой страны! В чём дело? А в том, что незадолго до этого в каждой индийской деревне появился телевизор, и жители стали вечерами собираться, смотреть боевики и прочую американскую дрянь. Та же самая история произошла в Бразилии и Мексике. Там тоже взрыв преступности. Они везут к нам обычные наркотики, а мы к ним – электронные. И ещё неизвестно, какие наркоторговцы гаже. Когда президента американского телеканала CBS спросили после бойни в Литтлтоне, причастны ли к случившемуся средства массовой информации, он ответил: «Если кто-то думает, что масс-медиа тут ни при чём, то он полный идиот».

Стало быть, они знают! Знают, что делают – и всё равно продолжают торговать, как наркобароны, смертью, ужасом, деструктивными идеями. Кучка людей на этом обогащается, а вся наша цивилизация оказывается под угрозой. Вспомним иерархию потребностей по Абрахаму Маслоу. В основе нашей цивилизации лежит потребность в защите и безопасности. Поведёт фундамент – обрушится всё здание. Перефразируя Маслоу, можно сказать: «Ради безопасности люди пожертвуют всем, даже свободой». Если наступят совсем уж тяжёлые времена, люди пойдут на всё, лишь бы их детей не резали, как поросят, на улицах. Они начнут подавлять меньшинства, истреблять маргиналов, поступятся гражданскими свободами. Сделают всё, что в их силах.

Спид: Вы много ездите по стране. Скажите, у нас многие готовы бороться с видеоимперией? Я имею в виду, легальными методами.

Гроссман: Если говорить об агрессивных видеоиграх, то многие американцы против их применения даже в полиции и в армии. А уж по поводу детей вообще не может быть разномыслия: детям они не нужны. Теперь о том, как нам следует действовать. Во-первых, мы должны людей просвещать. Во-вторых, совершенствовать законодательство. Я всегда говорю: «Когда заходит речь о защите детей, даже самые либеральные из нас понимают, что законы необходимы». Нужны законы, запрещающие детям иметь оружие? – Конечно, нужны. Нужны законы, запрещающие продавать детям табак, спиртное, порнографию? Да, конечно. С этим никто не спорит. Теперь скажите: в реальности дети при желании могут раздобыть у нас порнографию, сигареты или алкоголь? – Безусловно, могут. Но значит ли это, что законы бесполезны? – Нет, не значит. Законы нужны, но это лишь часть решения проблемы.

Нам необходимо взять систему градаций, уже разработанную индустрией видеоигр, и просто её усовершенствовать. А то получается, что порнодельцы согласны с запретом продавать порнографию детям, производители сигарет, спиртного, оружия тоже не оспаривают такие запреты в отношении детей, и только производители агрессивной видеопродукции не согласны. Они говорят: «Мы продаём игры, потому что люди их покупают. Этого добра так много, потому что американцам оно нужно. Мы просто подчиняемся законам рынка».

Но на самом деле это вовсе не законы рынка, а логика наркоторговцев и сутенёров. Хотя даже наркоторговцы и сутенёры обычно не лезут к маленьким детям.

Кроме того, за медианасилие надо штрафовать. Да, по конституции мы имеем право пить спиртное. У нас есть специальная поправка, отменившая «сухой закон». И право на ношение оружия у нас есть. Но никто не говорит, что наши конституционные свободы в области ношения оружия или потребления алкоголя распространяются на детей. Права продавать детям спиртное или револьверы у нас нет. Нам совершенно необходимо отрегулировать систему штрафов в этой области, иначе нас ждёт куча проблем.

И третья мера, помимо просвещения и законодательства, это судебные иски. После убийства в Падуке федеральное правительство предъявило производителям компьютерных игр иск на 130 млн. долларов. И судебный процесс развивается вполне успешно.

Сейчас такого рода тяжбы затеваются по всей Америке. У нас самые надёжные автомобили, самые надёжные самолёты, самые безопасные в мире игрушки, потому что если нам начинают сбывать некачественный товар, мы учиняем фирмам судебные иски. Поэтому мы просто обязаны воздействовать на производителей игр и донести эту мысль до рядовых американцев.

Перевод с английского Т. Л. Шитовой

ИНТЕРНЕТ-НОВОСТИ ОБ ИНТЕРНЕТЕ.

Интернет-зависимость в Китае.

По данным «Китайского национального детского центра» в Китае насчитывается 137 млн. пользователей интернета. Среди 18 млн. несовершеннолетних пользователей 13%, т. е. примерно 2,6 млн. человек, подвержено интернет-зависимости.

Нередко эта зависимость оканчивается трагедиями. 28 февраля 2007 года житель провинции Ляонинь скончался перед экраном компьютера после 7 дней игры в онлайне.

Другой случай. Несколько лет назад Ляо, который работал почтальоном, был уволен. Год назад он увлёкся онлайновыми играми. Усилия жены и сына побороть его интернет-зависимость не принесли желаемых результатов. Однажды в 4 часа утра Ляо постучался в дверь комнаты сына, чтобы посидеть у его компьютера, но 18-летний сын отказал ему. Тогда отец в припадке гнева схватился за нож… Драма окончилась гибелью сына в результате нанесённых ему тяжёлых ран, а Ляо сдался в руки полиции.

Социологи считают, что увлечение онлайновыми играми становится общественной проблемой в Китае. Результаты исследований показывают, что слишком долгое времяпрепровождение в интернете вредно не только для глаз, но и вызывают излишнюю нагрузку на кровеносную систему, а также заболевания нервной системы. Медики и психологи бьют тревогу и пытаются разработать методики для отказа от игр в интернете, включая приём лекарств, оказание психологической помощи и т. п. Психиатры говорят, что одна из причин возникновения зависимости – скучная жизнь. Многим людям просто нечего делать, и они сутки напролёт проводят в виртуальных мирах.

Китайцы отличаются огромным упорством и трудолюбием, что приводит к катастрофическим последствиям в случае появления какой-либо психологической зависимости (наверное, именно по этой причине в Китае строго запрещены азартные игры, тогда как в Великобритании, например, они получают государственную поддержку). Многие китайцы просто не в силах оторваться от онлайновых игр и платят за это жизнью – умирают от истощения через несколько дней интенсивной игры.

Политическое руководство страны также обеспокоено проблемами, связанными с быстрым распространением интернета. 24 января 2007 года под председательством генерального секретаря ЦК компартии Китая Ху Цзиньтао в Политбюро ЦК КПК прошёл уже 38-й семинар, на котором была «подчёркнута необходимость активизации развития и управления интернет-культурой и полного выявления роли интернета в развитии китайской социалистической культуры».

Китай – не первая страна, где интернет-зависимость обсуждается на государственном уровне. В последние несколько месяцев Южная Корея, Таиланд и Вьетнам тоже предприняли меры, чтобы оградить тинейджеров от излишнего увлечения виртуальной реальностью. В рамках этих мер ограничен допуск детей в интернет-клубы и внедрены системы «родительского контроля», которые автоматически прекращают сеанс связи через каждые пять часов онлайновой игры. Но ни одна страна не зашла по пути борьбы с интернет-зависимостью так далеко, как Китай.

Чтобы бороться с распространённым недугом, китайское правительство несколько месяцев назад открыло 8 специализированных диспансеров для лечения интернет-зависимости, порождаемой такими вещами как онлайновые игры, виртуальный секс и прочие «прелести» сетевой жизни. Одновременно с появлением диспансеров правительство ограничивает доступ своих граждан к «зловредным» зарубежным сайтам (порнография, азартные игры, антикоммунистическая пропаганда).

Крупнейшая и старейшая клиника для лечения интернет-зависимости находится на военной базе в Дасине, пригороде Пекина, и в нормальные дни даёт приют 60 пациентам, но в критические периоды их количество возрастает до 280. Возраст пациентов: от 12 до 24 лет. Лишь очень немногие из них пришли сюда по доброй воле. Почти все были приведены родителями, которые и оплачивают лечение в размере 1300 $ в месяц (в Китае со средней зарплатой 130 $ это очень большие деньги).

Диспансер изначально был создан для лечения героиновой зависимости, но позже его переоборудовали в соответствии с новыми реалиями. Лечение интернет-наркоманов – более актуальная проблема в наши дни. Однако психотропные препараты, антидепрессанты, гипноз и слабый электрошок остаются в арсенале местных врачей, также как военная дисциплина и строгая изоляция пациентов.

В диспансере 10 больших отдельных палат. Вся клиника выкрашена в серо-синие холодные цвета, и только в этих палатах стены тёплой расцветки, с большим количеством солнечного цвета, чтобы повысить уровень серотонина в мозгах пациентов. Утро начинается в 6 ч. 30 минут, когда по палатам-камерам разносился привычный солдатский крик: «Это для вашего собственного блага!»

На третьем этаже находятся палаты для самых тяжёлых пациентов, которые считаются хроническими интернет-наркоманами, со стажем в 5 и более лет. Эти несчастные спустя несколько дней лечения впадают в сильную депрессию и отказываются встречаться с доктором. Палаты на третьем этаже наблюдаются 24 часа в сутки.

Семнадцатилетний школьник Сунь Цзитин был помещён в такую клинику по требованию родителей. Они были озабочены, что ребёнок неделями проводит за компьютером по 15 часов в сутки, замечая только смену дня и ночи. Лечение требовалось немедленно. Примерно месяц он провёл в палате за металлической решёткой, без возможности общаться друзьями, а его единственными собеседниками были психиатры, медсёстры и другие пациенты.

Другой мерой правительства является ограничение доступа молодых китайцев в интернет-кафе, которых в стране насчитывается 113 000. По предписанию «Национального народного конгресса» владельцы обязаны ограничивать несовершеннолетним китайцам доступ в кафе и время пользования компьютерами. За несоблюдение правил на владельца кафе налагается крупный штраф. Открытие новых интернет-кафе в Китае запрещено.

Индийский ВУЗ ограничил студентам доступ в интернет из-за угрозы массовых самоубийств.

Начальство Индийского технологического института (IIТ), расположенного в Мумбае, – одного из крупнейших специализированных ВУЗов Индии, приняло решение об ограничении на использование студентами интернета в общежитиях. Этот шаг был продиктован опасениями за моральный дух учащихся, так как, по мнению преподавателей, пристрастие к интернет-сёрфингу, играм и блогам отрицательно влияет на трудоспособность студентов, делая их асоциальными и даже склонными к самоубийствам.

С 12 марта 2007 года студенты мумбайского ИТ не смогут пользоваться интернетом в период с 23:00 до 00:30 – по мнению администрации, это поможет спасти учащихся от зависимости и вынудит их ложиться спать пораньше.

По словам декана Пракаша Гопалана современные студенты даже не знают своих соседей по этажу, и всё это потому, что они слишком увлечены интернетом. Гопалан также посетовал на то, что старая культура общежитий канула в небытие, и дух товарищества среди студентов испарился без следа, что, по мнению преподавательского состава, является нездоровой тенденцией.

За студентами ВУЗов наподобие IIТ давно закрепилась репутация депрессивных людей, ведущих неправильный образ жизни. За минувшие 5 лет в технологических учебных заведениях Индии покончили с собой 9 студентов. В мумбайском институте за последние два года наложили на себя руки 2 учащихся, ещё несколько попыток были пресечены.

Медицинская точка зрения.

Чем является интернет-зависимость с медицинской точки зрения?

Согласно недавним исследованиям более 14% владельцев компьютеров в США не посещают работу или школу, не общаются с родителями и друзьями, забывают поесть и поспать – и всё ради того, чтобы потратить лишние пару минут на интернет. Глава исследовательской группы доктор Э. Абуджад заявил, что наиболее тревожным фактором является то, что огромное количество людей используют интернет «просто так», для развлечения, или для того, чтобы сбежать от реальности. Именно таким образом поступают типичные алкоголики.

Зависимость от E-mail снижает интеллект мощнее, чем марихуана.

Интеллектуальный уровень зависимых от E-mail в два раза ниже, чем у наркоманов, употребляющих марихуану. С таким ошеломляющим докладом выступила психолог Марша Иган, организовавшая курсы по излечению от такой зависимости. Это первые специальные курсы для бизнесменов, страдающих избыточной зависимостью от электронной почты. О том, что зависимость от e-mail оказывает на мозг более разрушительное действие, чем наркотики, поведало исследование, проведённое британскими учёными из Лондонского Кингс-колледжа. При проверке коэффициента умственного развития (IQ) выясняется, что этот показатель на 10% ниже у тех, кто непрерывно пользуется электронной почтой.

М. Иган рассказала об одном из своих клиентов, который не мог пройти мимо компьютера, неважно, своего или чужого, чтобы не залезть в электронную почту. Ещё один бизнесмен, непрерывно проверявший свою почту, если не получал каждые 2 минуты послание, отправлял месседж сам. Главный миф, с которым приходится сталкиваться М. Иган, заключается в том, что пользование электронной почтой, якобы, хорошо для бизнеса. «Может быть, это и так, но излишняя зависимость от E-mail приносит многомиллионные убытки компаниям», – сообщила она.

Пресловутая интернет-зависимость уже стала не эфемерной, а вполне реальной опасностью и угрозой для здоровья многих граждан. Однако прежде всего под удар попадают дети и подростки, которые сегодня менее всего защищены от потока негативной информации из интернета. Исследования показали, что 90% детей сталкивались в сети с порнографией, 65% искали её целенаправленно. При этом 44% несовершеннолетних пользователей интернета хотя бы раз подвергались в сети сексуальным домогательствам. В нынешнем году День безопасного интернета призван обратить внимание общественности и властей в европейских странах на опасность использования детьми мобильных телефонов, которые нередко заменяют им компьютеры.

Лудомания.

При интернет-зависимости страшнее расстройств зрения являются расстройства психические, а именно этим может обернуться ежедневная игра в компьютерные игрушки.

Как показали исследования профессора Марка Гриффитса из университета города Ноттингем, 12% геймеров испытывают непреодолимое влечение к игре. У них наблюдаются абстинентный синдром (ломка), потеря самоконтроля, игнорирование ряда аспектов жизненной активности и другие явные признаки так называемой «болезни игрока» – лудомании. Ещё около 30% пока просто злоупотребляют сидением в интернете.

Хотя в работе профессора речь идёт об он-лайн RPG-играх, с большой долей вероятности её результаты можно приложить и к другим видам игр. Была бы игра – а игрок найдётся.

Существует также подтверждающее вредоносность компьютерных игр исследование профессора колледжа гуманитарных и естественных наук университета города Нихон Акио Мори. Он изучал активность предлобных долей мозга, отвечающих за эмоциональность и творческие способности и соотношения альфа– и бета-ритмов в этой зоне. Для исследования профессор отобрал 4 группы людей – от вообще не смотрящих телевизор и не играющих в компьютерные игры до настоящих игроманов. И пришёл к выводу, что бета-ритмы, которые означают преобладание работы предлобной доли, у геймеров практически всегда на нуле.

Именно этим фактом профессор и объясняет повышенную раздражительность, неспособность сконцентрироваться и сложности в общении с окружающими, возникающие у заядлых игроков.

Подобных работ тысячи: большинство учёных соглашаются с тем, что лудомания, точнее, чрезмерное увлечение компьютерными играми – это требующее лечения психическое заболевание. Именно поэтому в июне прошлого года в Голландии открылась первая в Европе клиника для лечения зависимости от компьютерных игр. В России пока такой нет, но сама лудомания уже стала объектом изучения психиатров.

«Возможно, видеоигры и выглядят безопасно, но к ним можно привыкнуть, как к наркотикам или азартным играм. И бросить так же трудно», – отмечает Кит Бэккер, глава компании медицинских консультаций по вопросам различных зависимостей.

Подростки превращают свою жизнь в реалити-шоу при помощи IT.

Американские подростки в возрасте от 13 до 18 лет тратят на мультимедийные развлечения более 72 часов в неделю. В это понятие включены интернет, мобильные телефоны, телепередачи, музыка, радиопрограммы, компьютерные игры. Такое количество высоких технологий заставляет подростков думать о том, что они не живут, а исполняют главную роль в собственном реалити-шоу.

Исследование выявило, что, несмотря на юный возраст, подростки являются вполне перспективными потребителями. В этом им помогают случайные заработки и, разумеется, кошельки родителей. Ежегодно на одежду, еду, машины, кинотеатры и мобильные телефоны подростки тратят около 195 миллиардов долларов.

Ещё одна статья расходов – высокие технологии. По состоянию на 2006 год треть американских школьников может похвастаться перед сверстниками плеером iPod и игровой приставкой Microsoft Xbox, более половины школьников играют в Sony PlayStation 2.

Около 75% подростков ежедневно проводят за компьютером более 3 часов в поисках музыки. Более половины из них не заботятся тем, что скачивать музыкальные файлы – незаконно.

Еженедельно среднестатистический подросток тратит на общение с друзьями в режиме онлайн (включая общение в ICQ и других подобных программах, электронной почте, чатах и форумах) около 3 часов в неделю.

Компьютеры и мобильники ломают отношения.

По данным исследований компании Kelton Research из Лос-Анджелеса компьютеры и мобильные телефоны всё чаще становятся причинами разлада между супругами.

Компьютеры и телефоны «без приглашения вламываются» в человеческую любовь: в ходе опроса более 1000 взрослых американцев 65% из них заявили, что проводят больше времени с компьютерами, чем с супругами или партнёрами.

«Отношения» в паре компьютер-пользователь становятся «всё более прочными». По мнению 84% респондентов, за последние три года люди стали зависимее от своих компьютеров. При этом таким тонким отношениям не всегда присуща гармония: более половины пользователей ПК воспринимают неудачи компьютера как свои личные. Люди злятся, печалятся или охладевают к происходящему, если компьютер «зависает» или плохо работает. Пятая часть опрошенных признала, что у них возникало желание ударить компьютер.

По мере того, как компьютеры всё сильнее проникают во все сферы нашей жизни, наши отношения с ними могут показаться такими же важными, как отношения с нашими партнёрами. И когда происходят проблемы с компьютером, человек часто чувствует раздражение и беспомощность.

Отдельный аспект в этой проблеме – интернет-зависимость. Интернетом на Земле регулярно пользуются примерно 141 млн. человек. При этом мужчины склонны отправляться в Сеть для флирта, а женщины – для общения с родственниками и друзьями.

Но не только компьютер может стать негласным третьим членом семьи. Эдвард Хэллоуэлл, психиатр из Массачусетса, обнаружил, что многие пары тревожит вмешательство коммуникационных устройств. Некоторые жёны говорят, что мужья приносят мобильные телефоны в постель в моменты близости. Хэллоуэлл назвал это «SMS-зависимость».

Психолог из Университета Флориды Лайза Мерло также винит мобильник в семейных разладах. Те, кого разлучили с телефоном или КПК, начинают, по её словам, волноваться. 7% пользователей мобильных телефонов говорят, что из-за телефонов «разорвали отношения».

Программа «Муж» недоступна.

Она видит затылок своего супруга чаще, чем его лицо. Она посылает ему электронные письма, чтобы быть уверенной: информация точно достигнет адресата. Она спит с ребёнком в одной комнате, чтобы не слышать, как ночами муж клацает по клавишам в другой. Её имя – cyberwidow, «компьютерная вдова»; так во всём мире называют женщин, чьи благоверные слишком увлечены компьютером.

Тот факт, что некоторые люди погружаются в интернет или в компьютерную игру, как в омут, известен давно. Ещё в 1995 году американка Кимберли Янг, профессор Питтсбургского университета, открыла Центр проблем онлайн-зависимости и написала несколько книг, переведённых на многие языки и ставших бестселлерами, в частности «Пойманные в Сеть» и «Запутавшиеся в Паутине». Именно Янг и ввела термин cyberwidow – «кибер-вдова», то есть спутница зависимого от интернета или компьютерных игр человека. Это определение нашло живой отклик среди многих американок, которые практически потеряли своих супругов, ушедших в виртуальность. Похоже, и в России появилась категория людей, которым пора объединяться в группы взаимопомощи «Родственники интернет-зависимых».

Безусловно, проблема киберзависимости не зависит от пола и возраста человека. Но самый распространённый портрет такого одержимого человека – молодой мужчина со средними доходами.

В запущенных случаях человек, страдающий компьютерной зависимостью, перестаёт обращать внимание не только на окружающих, но и на свой внешний вид. Он не умывается, не бреется. Как выразилась очередная cyberwidow: «В один прекрасный момент я взглянула на своего мужа и ужаснулась: кто это? Заросший, обрюзгший тип с красными глазами, который даже в туалет отлучается только во время перезагрузки. Разве за этого человека я выходила замуж?!»

Наталья Говардовская – отечественная «компьютерная вдова». Всё было более или менее нормально, пока не появился ребёнок: «Все мои силы уходили на дом и сына, соответственно по ночам я хотела высыпаться. Но оказалось, что мои желания не входят в планы мужа. Он приходил с работы, включал компьютер – и начиналось: общение с друзьями, игры, просмотр кино, обновление программ. Спать в однокомнатной квартире стало невозможно. Вечное жужжание или треск виртуальных пистолетов, мерцание монитора – просто ужас. Просыпаешься, просишь выключить, сделать потише, зовёшь спать, но на все вопросы, просьбы и упрёки получаешь один ответ: «Минуточку, зайка. Сейчас-сейчас, скоро». Это «скоро» длилось до рассвета».

Денег в семье было не очень много, и почти все они уходили на еду и грудного ребёнка. Но муж при этом умудрялся время от времени тратить приличные суммы на «модернизацию системы» и «железо». Наташа пыталась супруга образумить. Но все её тщательно подготовленные монологи из серии «У нас семья, у нас ребёнок, надо быть более ответственным» отклика не находили.

«Секс практически отсутствовал, – говорит она. – Помню, он сидит за компьютером, я начинаю к нему приставать с нежностями, а он играет, отмахивается от меня».

Муж помогал только купать ребёнка. Всё остальное время он не замечал ни сына, ни жену. В паре «компьютер – пользователь» они были явно лишними. Развод стал трагедией, похоже, только для самой Наташи – супруг словно ничего и не заметил. «Наши дома напротив, – с горечью говорит Наташа, – и я вижу, как по ночам в его квартире мерцает экран монитора».

Дарье Черновой всего 22 года, но и она уже успела побывать в роли «кибервдовы». Её парень Кирилл всегда был игроманом, но в меру – «постреляет» неделю-другую в каких-нибудь монстров и бросает. Идиллия закончилась, когда кто-то из друзей порекомендовал ему World of Warcraft – сетевую ролевую игру, количество участников которой сейчас насчитывает около 7,5 миллиона. С горящими глазами Кирилл принёс коробку с кодом домой и начал установку. Дарью уже тогда насторожила фраза приятеля, который помогал Кириллу покупать игру: «О, Боже, у меня ощущение, что я своими руками вколол лучшему другу дозу героина в вену».

Сначала Кирилл с восторгом делился впечатлениями о своём герое – ушастом эльфе по имени Gatherer, и его жизни, полной опасностей: «Он такой маленький, вкусненький! А-а-а-а-а! Сейчас меня убьют. Бежа-а-а-ать!» Даша с удовольствием наблюдала за происходящим. Потом Кирилл стал играть много. Потом он стал играть удивительно много. Не желал ходить в гости и в кино, традиционно отговаривался: «Вот сейчас уже бегу проверить почту и – всё!» До почты он «бежал» часами.

Даша, надо признать, тоже поигрывала в World of Warcraft. Но если она уставала через два-три часа, то бойфренд мог «рубиться» сутками. «Понимаешь, – объяснял он. – В реальности – грязь и серость, плохая погода, на работе мучают. А там всё такое разноцветное. Я понимаю, что это неправильно, надо вставать, идти с тобой в кино. Но тут включил комп – и вот тебе кино».

Даша, как водится, сначала увещевала, потом шантажировала, потом закатывала скандалы. Бесполезно. Расстались. «Он перестал развиваться, мне с ним стало неинтересно. Он всё время не высыпался, у него было вечно плохое настроение».

Недавно Даша познакомилась с парнем, оказавшимся игроком той же «гильдии», в которой состоит и Кирилл. Её представили как девушку, «которая встречалась с Gathererom». Парень, услышав это, воскликнул: «Как ты могла с ним расстаться, он же офигенный танк!» («танк» – это одна из ролей, функций в игре).

Психологи говорят, что компьютеромания сродни алкоголизму. Компьютер, так же как и, например, красное сухое, сам по себе не зло. В зависимость попадают лишь люди, в принципе имеющие склонность к той или иной аддикции. А интернет или ролевые игры – это всего лишь среда для их реализации. Человек со здоровой психикой отлично проведёт время в кафе или за компьютером, и не надо будет его оттуда вызволять, звоня по «03». Но таких, видимо, становится всё меньше.

Статистики по русским «кибервдовам» пока нет. Зато уже появились места, в которых они собираются для того, чтобы поделиться друг с другом своими горестями. Естественно, на форумах в интернете. Вот одна из записей. «Я ненавижу комп, который отнимает всё внимание моего мужа. Приходя домой, он сразу садится играть, и остаток дня мы с ребёнком имеем возможность созерцать лишь его спину. Однажды, когда дочери было 2 года и 4 месяца, у нас с ней произошёл такой диалог: Она: «Я не любу папу». Я (в шоке): «Почему?» Она: «Не любу!» Я: «Почему, что он плохого делает?» Она: «Компутер…»

И ещё немного статистики…

По данным исследовательской фирмы Computer Economics в мире 20% пользователей киберпространства страдают болезненным пристрастием к проведению времени в Сети (так называемой интернет-аддикцией). 91% аддиктов – участники форумов и чатов, из них 60% – любители киберсекса и обсуждения «взрослых тем». 9% страдают информационным вампиризмом.

Три года назад Стэнфордский университет сообщил, что 6% из нас замечают, что личные отношения страдают из-за компьютера; ещё 14% могут в этом случае воздерживаться и не садиться за клавиатуру. Согласно последним опросам ныне число «замечающих» выросло в 10 раз.

По материалам point.ru, news.ru, lenta.ru, ITnews.com.ua, газета.ru и др.