Дракон прилетел.

В саду на вишню сел дракон — А вишня зацветала! Лежал зеленый в белом он, И солнце припекало. Он, золотом горя, летел, Чтобы в саду разлечься, И жаждал только одного — Покушать и развлечься.
«В саду вы не были с утра — Мне, Хиггинс, интересно? Ведь там у вас сидит дракон!» «Дракон, простите? Честно?!!» Кишку тут мистер Хиггинс взял (Известно, для полива!) — Дракона от души полил, А тот сказал счастливо:
«Прохладно как и хорошо! Я не схвачу простуду! Петь благодарственную песнь До сумерек я буду». Но Хиггинс в двери стал стучать Соседке и соседу: «Мисс Биггинс! Эй! Папаша Блин! Он съест меня к обеду!»
Был сразу вызван дядя Джордж С командою пожарной. Дракон расстроился — не ждал Он шутки столь бездарной: «Я вижу, каски их горят, Подобно древним латам — Так рыцари являлись к нам За серебром и златом!»
Но Джордж с багром к нему полез И подобрался с краю: «В чем дело, сэр?» — Дракон в ответ: «Я просто загораю! Прошу вас, не мешайте мне — Иначе все порушу, А после вами закушу И тем утешу душу».
«Давай брандспойт!» — промолвил Джордж И отскочил налево. Глаза драконовы зажглись, Как уголья, от гнева! Он задымил, хвостом забил — И вишня облетела… Но все ж пожарные свое Отлично знали дело!
Баграми тыкали в живот, Желая сделать больно. Дракон взлетел и зарычал: «Ну, нетушки! Довольно!» По камню город он разнес, и над заливом Бимбла Стояло зарево три дня От Бумпуса до Тримбла.
Костляв был Хиггинс, нежен Блин (Оправдывая имя!) — Дракон уселся на скалу, Сказав: «Я кончил с ними! Теперь в моем желудке Джордж И там же мистер Хигтинс, Но почему–то до сих пор Не вижу я мисс Биггинс!»
Печально в сумерках он пел, И море с ним вздыхало, И поднимался дым столбом, И пламя полыхало. И с грустью вдаль глядел дракон, Где гор чернели складки, И сравнивал старинных дней И новых дней порядки.
«Ну, что бы похвалить мой цвет И выслушать радушно?! Иль твердою рукой убить, Как древле? — Скушно! Скушно!» Собрался было он лететь За дальних гор громады — Но тут мисс Биггинс нож в него Всадила из засады!
«Мне очень жаль вас убивать И, в общем–то, обидно — Вы голоса не лишены, Хоть не учились, видно. Но безобразник вы большой По всем моим приметам!» Дракон вздохнул в последний раз: «Спасибо и на этом!»
Джон Рональд Руэл Толкин.