Метаморфозы.

Юрий Жулин.

МЕТАМОРФОЗЫ.

Посвящается Виктору Пелевину.

Телефонный звонок разбудил Катю в девять часов утра.

- Ромуальда Викторовича, пожайлуста, - попросил вежливый мужской голос.

- Сколько раз можно говорить: нету здесь никакого Ромуальда! - в сердцах Катя так бросила трубку на рычаг, что та дала трещину. Вежливость звонившего в столь ранний час вызывала особое раздражение.

Это продолжалось уже в течение нескольких месяцев. Проклятого Ромуальда спрашивали днем и ночью, мужчины и женщины, некоторые даже разговаривали с иностранным акцентом. С недавних пор стали приходить непонятные междугородние телефонные счета которые приходилось оплачивать, иначе АТС грозилась отключить телефон.

А вчера новая беда: убежал Рэм - немецкая овчарка и единственный друг. Где он, жив ли? А тут еще радио в коридоре транслирует передачу для юных натуралистов:

"...Все вы знаете, как живучи бывают некоторые существа. Разрубите крысу пополам лопатой и вы заметите, что она некоторое время еще будет шевелить лапками. Тем, кто серьезно увлекается энтомологией, хорошо известно, что лишенная крылышек и ножек муха умудряется необъяснимым образом подпрыгивать на горячей сковороде.

Лягушка, надуваемая воздухом через соломинку...".

"Ужас какой!" - подумала Катя выбегая из коридора. Ей живо представился Рэм в лапах малолетних натуралистов-садистов. Надо бежать спасать собаку! Она быстро позавтракала и, наскоро приведя себя в порядок и одевшись, отправилась на поиски.

Как не спешила Катя пробежать мимо радио, оно все-таки догнало ее фразой:

"...если кролик избежал вашего силка - не расстраивайтесь: попросите папу застрелить его из ружья".

Первым делом Катя побежала на площадку перед ТЭЦ - место собачьей тусовки.

Когда-то обширный и заросший пустырь, где Катя любила гуляла в детстве, теснимый со всех сторон гаражами, съежился до размеров футбольного поля. По нему бродила пожилая собачница - Катина соседка со второго этажа, и окликала Кузю - завитого нервного пуделька.

- Убежал Кузенька-то, - повернула она к Кате плачущее обезьянье личико. - Наказала его слегка за лужу в коридоре - вот он и обиделся.

- Вот и мой Рэм тоже исчез, - поделилась Катя с подругой по несчастью.

- Говорят у гаражей сегодня какую-то овчарку видели, - сказала собачница.

Поблагодарив, Катя пошла вдоль бетонного забора и скоро очутилась у ворот со шлагбаумом и сторожевой будкой. Тут дорогу ей перегородил небритый мужик в телогрейке.

- Что надо, - невежливо спросил он.

- Вы собачку тут не видели, - пролепетала Катя.

- Здесь, здесь твоя собака, - буркнул мужик, подумав. Он пропустил Катю в будку, носящую следы многодневных возлияний, и прикрыл дверь.

- А где же собака, - оторопела Катя.

- А вот она, - зашелся сатанинским смехом мужик и, мгновенно расстегнув штаны, вытащил внушительное мужское достоинство, - Куси, куси ее, Бобик!

Катя чудом сумела проскользнуть под занесенной рукой извращенца и выбежать наружу. Мужик преследовал ее по пятам, ругаясь и науськивая своего Бобика. Скоро Катя почувствовала совсем близко за спиной его сивушное дыхание, но тут извращенец подскользнулся и с матюгами рухнул на землю. Когда он поднялся, Катя была уже далеко.

Она все бежала, сначала вдоль исписанного предвыборными граффити бетонного забора, потом мимо бесконечных железнодорожных составов, затем по троллейбусному мосту, отделяющему родное Автово от кварталов Юго-запада. Бежала уже не от мужика а от образа мерзкого бурого члена толщиной с ее запястье, до сих пор стоящего перед глазами. "Вот и все они такие, - вертелось в голове, - придатки к своим мерзким бурым членам.".

Лет пятнадцать назад, когда маленькая Кате возилась с формочками в песочнице, к ней подошел некий прилично одетый и приветливый дяденька. Познакомившись и похвалив Катины куличики, он предложил зайти с ним в ближайшую парадную, обещав показать " забавную шишку". Любопытная Катя согласилась. То что она разглядела в темноте подъезда совсем не походило на шишку; скорее это напоминало ручку рукомойника, который висел у Кати на даче. Не сумев преодолеть искушения, Катя дернула за эту ручку, ожидая веселого дождичка.

Мужчина взвыл, прокричал что-то о плохом воспитании и, пообещав пожаловаться Катиным родителям, выбежал на улицу. Катя немного испугалась угроз и даже хотела сама повиниться маме в содеянном, но в целом не предала этому случаю большого значения. Противно ей стало лишь лет десять спустя, когда из оживленного шепота одноклассниц Кате открылось истинное значение полузабытого события.

А еще через пять лет Катя увидела веселого дяденьку по телевизору кажется он баллотировался в депутаты Городской Думы.

Сколько их было с тех пор... Ловкие эксбиционисты, как чертики из табакерки вырастающие из-за кустов, похотливые старички-художники и дедки-фотографы, предлагающие обнаженку, недвусмысленные прикосновения в забитых вагонах метро и, наконец, потные руки прыщавых одноклассников. Все это привело к тому, что мысли о сексе вызывали у Кати некоторую брезгливость и в свои двадцать три она все еще оставалась девственницей...

Тут Катя пришла в себя и обнаружила, что местность вокруг совершенно незнакома а бежать дальше нет сил. Она в изнеможении рухнула на первую попавшуюся скамейку возле подъезда пятиэтажного кирпичного дома и отдышалась.

Стояло бабье лето; патефонный голос из открытой форточки сетовал о превратностях неразделенной любви, а теплые лучи солнца, плутая в слегка пожухших лопухах, загорались в бутылочных осколках. Вкусно пахло пролитой валерьянкой и Катя испытала странное желание выгнуть спинку и замурлыкать. В песочнице неподалеку под присмотром четырех бдительных старух возился с машинкой беленький голубоглазый мальчик лет шести. Катя засмотрелась было на мальчика, но представив, во что превратится это милое создание лет через десять, поспешно отвела взгляд.

Из подъезда вышел добротно одетый поджарый мужчина лет сорока в усах и с залысинами. Одной рукой он рассеянно зачерпывал из пакета "Педигрипал" и пожирал его. Заметив Катю, мужчина остановился как вкопанный и уставился на нее.

"Еще один маньяк, - со страхом подумала Катя, - сейчас укусит.".

- Не узнаешь? - хрипло спросил усатый после продолжительной паузы.

- Не имею чести быть знакомой, - с достоинством (как ей показалось) произнесла Катя.

- Эх ты, - укоризненно покачал головой мужчина, - столько лет рядом живем, а не признала.

- Михаил Иваныч? - неуверенно произнесла Катя, имея ввиду бывшего соседа по лестничной площадке.

- Ну ты даешь, подруга, обидно даже... Может хоть сейчас узнаешь: Мужчина поднял голову и издал низкий хриплый, такой знакомый вой. Умывавшаяся неподалеку кошка в ужасе кинулась в кусты.

- Рэм?!! - выдохнула Катя.

- Наконец-то, - усмехнулся тот. - Ну здравствуй, хозяйка.

- Ты... Вы... Как... Почему!!?

- Ты же девушка ученая - про верволка слышала? Вот я он и есть, вернее - версобак. Нас таких много...

Рэм рассказывал а зачарованная Катя слушала. Перед ее внутренним взором прошла целая галерея образов: братки с золотыми цепями на бульдожьих шеях, хипповатые веселые колли, девицы-акселератки с вечно недовольными удлиненны-ми мордами гончих, раскормленные блондинки-домохозяйки. Катя узнала также отчего у Владимира Жириновского такое странное отчество, почему Майкл Тайсон откусил у партнера ухо, и в каком виде скрывался от правосудия Анатолий Собчак.

- Вот такие дела, хозяйка, - закончил Рэм. - Дом, около которого мы стоим - Превращальня Кировского района. Превратимся на день-два, дела свои сделаем и обратно - шерстью обрастаем.

- Так вот почему... ты из дома убегаешь. А чем ты занимаешься в человеческом обличии?

- Бизнес у меня тут собственный, - с гордостью сказал Рэм. - Если нужна мебель со скидкой - обращайся ко мне.

Мимо прошла женщина в очках, по виду - эрдельтерьер-экономист.

- Здравствуйте, Ромуальд Викторович, - вежливо поздоровалась она с Рэмом.

Катя аж подпрыгнула на месте.

- Ах, так это ты - Ромуальд! Вот почему приходят идиотские телефонные счета, вот из-за кого меня будят по утрам!

Крупный Ромуальд даже отступил перед напором маленькой Кати.

- Так ведь дела-то надо раскручивать - защищался он, - От тебя убежать нечасто удается, вот и приходится из дома деловые переговоры вести.

- А кто счета оплатит? Я что, миллионерша тебе!

- Подожди, c кредиторами расчитаюсь - все убытки покрою. Я ведь все кручусь-верчусь, - жалобно продолжал Рэм, - даже отдохнуть некогда. Выбрались вот вчера с девками в баню, да и то ничего не вышло...

- Что, в баню без намордника не пустили?

- Издеваешься? А кто мне накануне в миску "Контрсекса" подмешал? Девки смеялись, мол - если жизнь излишне деловая - слабнет функция половая. И вообще, - перешел Рэм в наступление, - куда ты меня выгуливать водишь? К ТЭЦ этой вонючей, где одна шваль гуляет. От них не только блох нахвататься можно. Нет, чтобы в парк Тридцатилетия Октября меня сводить - там сучки прикинутые, кобеля деловые.

Заодно и себе бы кавалера нашла - сколько можно в девках ходить.

- Не твое дело, кем мне ходить, - возмутилась Катя. И мстительно добавила: - Надо было тебя в свое время кастрировать.

- Да ладно тебе, - примирительно сказал Рэм, - Давай лучше в кафе тебя свожу - я сегодня при бабках.

"А что, - подумала Катя, - я же ему Педигрипал покупала. Да и в кафе не была черт знает сколько времени.".

- Ну пошли, если это недалеко, - согласилась она.

Безымянное кафе оказалось за углом, в здании универсама "Таллиннский". У входа их остановил плохо одетый мужчина со смутно знакомым испитым лицом.

- Ни хрена себе галстук! - воскликнул он, в фальшивом восхищении уставившись на галстук Рэма и просительно протягивая дрожащую длань. Подайте на поддержание Рассейского искусства, господин хороший.

Тут Катя узнала попрошайку - это был известный в недалеком прошлом Жлобков - актер одной фразы. В неком популярном фильме, представшем собой непрерывную полуторачасовую пьянку, ему на голову падало ведро и он, потирая шишку, после красноречивой паузы произносил: "Ни хрена себе дождик!" Во время фильма Жлобков говорил еще какие-то слова, но их никто не запомнил; фраза же эта привела телезрителей в буйный восторг. Жлобков попал в струю - его простое бесхитростное лицо и ядреные словечки полюбились миллионам. В нем видели пример того самого крепкого мужика, соль земли, настоящего хозяина, способного поднять Россию.

Его стали приглашать на светские тусовки. Сначала Жлобков стеснялся своей необразованности и привычки есть руками, но уяснив, что кроме знаменитой фразы от него ничего не ждут, он осмелел и даже имел половую связь с известной актрисой. Он пил брудершафт с другим крепким мужиком Лужковым - и тот высказался в том смысле, что может собственных Жванецких землица русская рожать.

Скоро физиономия Жлобкова глядела с обложек журналов так же часто, как лицо кумира малолетних девиц Леонар-до Ди Каприо. Он много снимался в рекламе - фразы типа "Ни хрена себе памперс!" и "Ни хрена себе гандон!" при всей своей вторичности надолго запоминались зрителям, вызывая особый спрос на вышеназванные товары. Во время президентской компании 1996 года Жлобков появился на экране с фразой "Ни хрена себе президент!", что значительно повысило рейтинг Ельцина в колониях общего и усиленного режимов.

Но со временем в моду на экране вошли изнеженные господа с голубыми наклонностями, да и фраза при всей своей гениальности стала приедаться. Выпав из обоймы, Жлобков стал спиваться и опустился до того, что радовал своим нехитрым талантом случайных прохожих за скромное подаяние.

Рэм не глядя брезгливо кинул ему мятую тысячу.

- Премного благодарны-с, - шутовски раскланялся Жлобков и тотчас испарился.

Они вошли в кафе. Там был полумрак, в котором тускло поблескивали полуоблупившиеся звездочки из фольги - отголосок встречи какого-то давно прошедшего нового года. В центре у стойки, сдвинув вместе два столика, шумно праздновала студенческая компания. Одинокий господин в углу явно тяготился таким соседством.

Она знала это кафе. Год назад Катю привел сюда однокурсник Игорь - ее тогдашний кавалер. Когда он заказал мороженное, вместо двух тысяч сдачи ему дали две конфетки. Игорь промолчал, но устроил небольшой скандал, когда пятью минутами позже официантка не признала эти конфеты законным платежным средством при покупке ста грамм Мартини.

Слава богу, сегодня официантка была другая, постарше, с менее сонным выражением лица. Рэм заказал у нее два ликера "Амаретто", мороженое для Кати и жаркое для себя. Выпив за встречу, он стал наворачивать. Видимо, на аппетит он не жаловался в любом обличии. Рэм чавкал, обгладывая кости и слизывая соус, как и у своей миски на кухне. Катя даже испытала какую-то смутную гордость за своего здорового и активного питомца и еле удержалась, чтобы не потрепать его привычно за уши.

По радио звучал хит сезона "Утекай" Мумия Тролля. Дождавшись припева, веселая компания в углу дружно подхва-тила: "Ля-ля-ля-ля, ля-ля-ля-ля-ля-ля". Официантка шикнула на них. Они умолкли, хитро перемигиваясь и переглядываясь; однако дождавшись следующего куплета снова грянули.

Кате стало слегка неудобно за них. Поскольку спутник ее был полностью поглощен едой, она стала незаметно наблюдать за студентами. Среди них было две девушки одетые и ведущие себя весьма вызывающе. Они развязно курили и нервно смеялись при слове "кончать". Несмотря на абсолютную уверенность, что приятели девушек видят в них лишь самок, Катя почувствовала к ним смутную зависть. Уж они-то ничего не стесняются и не комплексуют по-пустякам...

В тот вечер после кафе они с Игорем немного погуляли по осенним помоечным дворам Юго-запада а затем пошли к ней. Катя твердо решила собрать волю в кулачок и расстаться, наконец, со своей девственностью. "Может со временем втянусь - тоскливо думала она, позволяя Игорю трогать себя и слабо отвечая на слюнявые поцелуи, - только бы не было больно." Она позволила себя раздеть и покорно легла на диван, ожидая неизбежного. Однако Игорь долго возился и пыхтел на краю дивана; видимо что-то у него не получалось.

И вдруг она увидела ЕГО совсем близко от своего лица. "Приласкай" капризно сказал Игорь, суетливо дергая себя за член. Не понимая, что от нее хотят, но повинуясь непреодолимому инстинкту, Катя что было сил дернула за окаянный отросток.

Игорь взвыл и заметался по комнате, судорожно натягивая на себя предметы туалета. Он оказался очень смешным без одежды - кривые тощие ножки и впалая грудь. Одеваясь, он машинально бормотал что-то вроде "Сорок пять, сорок пять.".

Позже Катя догадалась, что "сорок пять" - это оставленная Игорем в кафе сумма, которая целый вечер не давала ему покоя.

После этого события Игорь почему-то больше не звонил.

Отдавшись не слишком сладостным воспоминаниям, Катя не сразу сообразила, что Рэм, доев что-то говорит ей.

- ...Конечно это выгодно. Во первых: налоги не надо платить. Какие же с собак налоги? Мы как афганцы - льготники. Во вторых: с крышей не надо связываться.

Чуть что - крэкс-фэкс-пэкс - и ты собака!

- Собака, - громко фыркнула вдруг Катя и удивилась самой себе. Оказывается, она уже выпила свой Мартини и машинально тянула из стакана Рэма. Последствия не преминули проявиться в виде легкого покачивания стола и беспричинно хорошего настроения.

Она заметила, что один из студентов, парень с забавной козлиной бородкой и серьгой в левом ухе, украдкой поглядывает на нее. Это явно не нравилось его подружке. Последнее обстоятельство почему-то привело Катю в особенный восторг и она широко улыбнулась студенту.

- Набралась ты я смотрю, - неодобрительно заметил Рэм. - Глазки уже строишь всем подряд.

- Вы что ревнуете, Ромуальд Викторович - развеселилась Катя. - Кстати, почему Викторович а не Джульбарсович?

- Ты язычок-то прикуси, - потемнел лицом Рэм.

- Шариков ты мой, - не замечая состояния собеседника продолжала веселиться Катя, - Кстати, как ты лапой номер телефонный набираешь?

К счастью для Кати, ее отвлекло другое событие. В кафе, виляя бедрами, вошел расфуфыреный блондинчик, в котором она без труда узнала беглого пуделька Кузю.

При его появлении одинокий господин за соседним столиком томно улыбнулся и, поднявшись с места, нежно Кузю приобнял.

- Эй, Кузя! - закричала Катя старому знакомому. Тот вздрогнул, его спутник непонимающе посмотрел на Катю.

- Это же Кузя из тридцать второй квартиры, - радостно объясняла Катя Рэму. - Ты же его знаешь: сколько раз под хвостом друг друга нюхали.

- Тсс, - яростно зашипел Рэм. - Знаешь какие люди с ним ходят. Сам Моисеев...

Но Катя не, обратив на его слова никакого внимания, кинулась к экс-пудельку.

- Что же вы, Кузя, хозяйку свою расстраиваетесь - из дома сбегаете. Она вас так ждет - обещала ремешком не наказывать...

- Так это правда! - видя Кузино замешательство, неожиданно высоким голосом вскричал его приятель. - Хозяйка! Значит ты натурал, да еще и мазохист в придачу!

Но Кузя уже опомнился.

- Ошиблись вы, девушка. Я Артур, а не Кузьма какой-то, - сказал он, ощерив зубы в подобии любезной улыбки, и увлекая своего приятеля к выходу.

- Так вот где ты пропадаешь неделями, неблагодарный! - даже из-за двери не успокаивался ревнивец.

Катя подавленно молчала. Зато подала голос официантка. Уперев в могучие бока столь же могучие руки (Катя машинально подумала, что она наверняка лично готовит тесто для пирожков с мясом) она заголосила:

- Ты что это, девка, к посетителям пристаешь. Не умеешь себя вести нечего ходить в приличные заведения! Совсем распустились! Сам Моисеев...

- Заткнись, шалава, - рявкнул Рэм, и пока официантка набирала воздух для достойного ответа, добавил тихо но серьезно: - Нос откушу!

Та так и осталась стоять с открытым ртом.

- Пойдем отсюда, - попросила Катя.

При всеобщем молчании они вышли из кафе.

- Ты теперь Кузю остерегайся, - сказал Рэм на улице, - Он зло затаил может и за ногу цапнуть. И вот еще что... Ты никому не рассказывай, что мы с Кузей...

Того... нюхали друг у друга. У собак ведь все иначе. А то мужики решат еще чего...

Холодный ветер, который принесли с Финского залива крикливые помоешные чайки, ясно давал понять, что бабье лето подходит к концу и вряд ли когда ни будь вернется. На трамвайной остановке двое здоровенных контроллера со скучающим видом слушали сбивчивые объяснения плохо одетой женщины в очках: "три месяца без зарплаты... вынужденный отпуск... сын в школу пошел..." Катя вдруг почуствовала себя такой маленькой и одинокой, что даже слегка прижалась к Рэму - знакомое все же существо, хоть и псиной воняет. Рэм, однако, понял это по-своему. Обхватив Катю чуть ниже талии он горячо зашептал ей в ухо:

- Слушай: все равно у тебя мужика нет - давай со мной жить.

- Я с собаками не живу, - обижаться не было ни сил ни желания.

- Ты и с людьми не живешь... Не бойся - я мужчина, что надо. Не то, что твой Игорь.

И в то время, как левая рука Рэма продолжала блуждать в области заднего кармана Катиных джинсов, правая недвусмысленно проникла ей под куртку.

- И ты, Рэм! - в отчаянии крикнула Катя, и, вырываясь, попала локтем во что-то твердое...

- У-у-у-у-у!!! - страшно завыл Рэм; лицо его, удлиняясь, стало превращаться в собачью морду с двумя рядами желтых крепких зубов и...

***

... и Катя проснулась.

"У-у-у-у-у!!! - выла далекая ТЭЦ. Стояло бабье лето; патефонный голос из открытой форточки сетовал о превратностях неразделенной любви, а теплые лучи солнца, плутая в слегка пожухших лопухах, загорались в бутылочных осколках.

Вкусно пахло пролитой валерьянкой и Катя испытала желание выгнуть спинку и замурлыкать. В песочнице неподалеку под присмотром четырех бдительных старух возился с машинкой беленький голубоглазый мальчик лет шести.

- Смотри, бабушка, какая киса, - сказал малыш, улыбаясь и протягивая ручку со шрамиком на указательном пальце.

- Не трогай, это бяка! - заголосили разом все старушки, а одна, не удовлетворившись криком, кряхтя нагнулась за камнем.

Скорее из вежливости, чем из боязни, Катя на всякий случай шмыгнула в подъезд пятиэтажного кирпичного дома...